Женщины, маскировавшиеся под монахинь

Женское движение под названием «бегинки» занимало особое место в жизни Европы. Хотя бегинок нередко убивали, а их общины подвергались гонениям там и тут, почти все девушки и женщины покидали дом(иногда даже просто убегая), чтобы присоединиться к бегинкам. Бегинки давали обеты целомудрия, не будучи монашками, открывали бизнес, не входя ни в один из цехов, бродили по дорогам, хотя не были пилигримками.А ещё бегинки — кумиры современных феминисток и столетней давности суфражисток, хотя и слов таких, как «права женщин», не знали.
Монашки без монастыряОбщина бегинок во многом копировала дамские монастыри: бегинки прогуливались в единой форме, напоминавшей монашеские одежды, каждый день вместе молились, всеми средствами и иным имуществом обладали вместе, подчинялись настоятельнице, ухаживали безвозмездно за нездоровыми горожанами и путниками, просили подаяние и, основное, давали обет целомудрия. Тем не наименее, они все были мирянками. Для чего же же так усложнять себе жизнь?
Обычно ответ ищут во вступительном «взносе», который требовали монастыри: он был якобы для всех высочайший. Но это разъяснение не объясняет ничего. Если бы в монастыри можно было попасть только за огромные средства(или нечто, что их стоит), никто никогда не слышал бы о крестьянках, принявших монашеский постриг — а они существовали. Если бы в бегинки шли только от бедности, там нельзя было бы обнаружить дочерей знатных богатых семейств — а их там хватало. Но самое необычное — почему женщины продолжали вступать в бегинки даже в годы гонений, зная о угрозы нападений вплоть до убийств?
Нужно понимать, для чего же европейские женщины вообщем уходили в монахини, кроме, естественно, горячей веры не наименее горячего отвращения ко греху(в особенности похоти). Во-первых, это была одна из немногих способностей сделать карьеру(не считая монастыря, ещё была придворная служба фрейлиной, но для очень узенького круга дам). Да, неким дамам прошедшего тоже хотелось увидеть в жизни нечто большее, чем тяжёлый каждодневный труд по дому, возня с детками и поход на рынок. В монастырях учили читать, писать, петь, иногда — вышивке или живописи; любая монашка могла дорасти до настоятельницы или заняться необыкновенным для мирской женщины увлекательным делом.
Во-вторых, это был одобренный обществом метод вывести себя из роли в процессе продолжения рода. Хотя по сути женщины погибали в Средние Века и эпоху Возрождения не так нередко, как принято представлять(ведь любая проходила грозный естественный отбор ещё девченкой и до детородного возраста доживали, в основном, самые прочные), всё же посреди дам встречался страх перед смертью в родах. В-третьих, для дам с физическими неуввязками монастырь был шансом уйти от насмешек из-за «уродства» и невозможности отыскать себе супруга. Наконец, в-четвёртых не в-последних, монастырь был шансом для женщины уйти из-под власти родственников, с которыми она была в конфликте, или из ситуации, грозящей убийством(не непременно из-за политики — время от времени просто из-за имущественных споров). В-пятых, наконец, монастырь давал гарантированные кров и еду.
А теперь представьте, что всё это можно было получить в некоторых местах Европы, не сжигая за собой все мосты. Ведь из бегинок можно было расслабленно уйти, выйти замуж — ведь обет целомудрия давался только на время жизни в общине. Монашек занимали трудом и молитвами весь день — у бегинок общественная молитва и бытовой труд(выполняемый по очереди «дежурными» по несколько дам сразу)занимали только часть дня, и в том, как заполнить остальное время, бегинка была на 100 процентов свободна.
Настоятельницу выбирали сообща, так что попасть случаем под власть особы редкой злобы было фактически нереально. Притом освоить всё то, чему учат в монастыре, можно было и здесь: наиболее образованные сёстры учили наименее образованных, но любознательных. И это было, опять же, делом только желания и учительницы, и ученицы.
Развратницы, еретички, разбивательницы семейО том, как появились бегинки, есть две теории. Одна говорит, что орден основал из сочувствия к дамам, которых не берут в монастырь, священник Ламберт ле Бег. Иная — что с созданием общины справились без помощи других жёны рыцарей, погибших в Крестовых походах, не желающие создавать новейшие семьи, и они же ввели практику приглашения общего духовника для общины.
Теории происхождения наименования бегинок тоже разнятся. Одни связывают его с ле Бегом, остальные — с орденом бегардов, т.е. фактически «просящих милостыню», третьи — со словами begaan(вступать куда-либо)или begijnen(сбегать откуда-то), четвёртые — с тем, что вначале бегинки носили бежевые(beige)одежды.
Обычно под общину бегинок выкупалось несколько домов, стоящих рядом на улице, лучше — неподалеку от церкви. Зачастую эти дома ради сохранности обносили единой высочайшей стенкой. Время от времени строилось единое здание, вроде общежития — бегинаж; его дверь отмечалась белоснежным крестом. Любая вступившая в общину делала вклад на своё усмотрение; ожидалось, что взнос богатых сестёр будет больше. Снутри коммуны у бегинок имущества и того, что можно было носить с собой(гребней, молитвенников и так дальше)было общим. Самые огромные бегинажи(понятное дело, не из 1-го строения)насчитывали две тысячи дам!
Чтобы вписаться в общество, получить определённый статус, также из личных убеждений, бегинки активно занимались благотворительностью: ухаживали за нездоровыми и пожилыми людьми, давали кров путникам и приют — покинутым жёнам, выращивали и обучали сирот. Чтобы добыть на постройку странноприимных домов, школ и часовен снутри бегинажа средства, бегинки прогуливались по дорогам, выпрашивая подаяние, просили помощи у богатых горожан или вели какой-нибудь обычный бизнес.
1-ые две сотки лет существования бегинки жили расслабленно, но равномерно они начали подвергаться тут и там гонениям и нападениям, как церкви, так и мирян. Тому было множество обстоятельств, и самые обыкновенные были у церкви. Во-первых, бегинки, не спрашивая, давали кров и пищу бегущим от суда сектантам. Во-вторых, у них выработалась своя философия, которая для церкви смотрелась ересью: якобы приблизиться к Богу можно одним только праведным образом жизни и молитвами. Это вроде как делало церковь и священство ненадобными: такое простить было нереально.
Ярость же рядовых мирян и светских властей была куда объяснимей. Хотя вслух нападающие на бегинок повторяли прямо за церковью о их еретичестве или винили их в тайном и массовом лесбийском разврате, дело было совершенно в других вещах. Самостоятельная, отлично организованная женская община со собственной внутренней инфраструктурой была подозрительна властям и раздражала обывателей. Не считая того, посреди бегинок скрывались непокорные дочери, а почти все из покинутых жён, искавшие крова и еды, по сути сами покинули мужей, не вынеся побоев и издевательств(не имея любовника, с которым можно было бы, на последний вариант, убежать).
Высочайшая организация общин позволяла вести бегинкам бизнес в особенности отлично и в некоторых областях составлятт конкуренцию не таковым организованным изнутри цехам — тут ещё нужно вспомнить, что в позднем Средневековье и в эпоху Возрождения цеха, в которые допускались только мужчины, активно «отжимали» себе ради расширения клиентуры и прибыли такие до того дамские занятия, как пошив одежды или изготовка пива. В общем, бегинки не находили осознания на всех уровнях общества, как бы ни были добры их дела. Их общины изгоняли, а убить бегинку другим казалось хорошим делом.
Тем не наименее, невзирая на обязанные скитания по Европе в поисках размеренного угла, вечное недовольство власть имущих, скверные слухи, общины бегинок просуществовали долго — очень много оставалось дам, готовых жить в неизменной готовности переезжать, но только не ворачиваться домой, к тиранам-отцам или родственникам, готовым убить за небогатое наследство. Крайняя бегинка погибла в 2013 году, а в Европе до сих пор тут и там можно увидеть строения бывших бегинажей.